Василий Уткин: «Медведев ведет себя очень необычно для российского спортсмена. Он говорит как чувствует. Он герой, но не плакатный»
Журналист Василий Уткин прокомментировал слова Даниила Медведева о враждебности трибун, сказанные после поражения от Рафаэля Надаля в финале Australian Open.
«Сказанное после эпического финала Даниилом Медведевым и не сказанное Надалем – но про него в этом вопросе и так все ясно – удивительно рифмуется.
Медведев произнес пронзительный спич о том, что в этот день в нем окончательно умер мальчик, мечтавший о победах на глазах у тысяч людей, чтобы завоевать их внимание и любовь. Сомнений в искренности этой речи быть не может. Никаких.
Надо сказать, Медведев сделал довольно много для того, чтобы публика относилась к нему не так, как ко всем. Теннисная публика чопорна, у ней есть определенный «джентльменский канон», болеть против тут не принято – но как быть, если наступает матч, в котором болеть против в кайф? Даниил ерничает, изобретательно ругает судью, вообще не очень любит зрителей. В этом смысле он и зрители как минимум друг друга стоят.
Почему мы с вами прощаем это Медведеву и остаемся на его стороне?
Сейчас неважно, что он – НАШ, потому что эта симпатия в нас заложена по определению, для любого, а Медведев при этом ведет себя очень необычно для российского спортсмена. Не как патриотичный патриот Никита Нагорный, например, или сестры Аверины.
Но необычность Медведева приводит к иному эффекту. Для нас с вами, привыкших к «правильности» спортсменов, их вписанности в более или менее общепринятую систему ценностей, он выходит за рамки приличий в совершенно ином смысле слова «приличия» – в том, которое означает принятое в обществе норму лицемерия.
А он не такой, как все. Он говорит и ведет себя, как чувствует. Он герой, но герой не плакатный, он искренен. Он искренен себе в ущерб.
В этом смысле он не столько НАШ, сколько СВОЙ.
На самом деле – не в ущерб, а в достоинство, потому что он хочет быть самим собой.
Почему-то это вступает в конфликт с ожиданиями публики. Даниил ищет ответ и даже предполагает вслух, что, мб, они болеют против русских – но ведь эта же публика боготворила Марата Сафина, например. Но мы любим Медведева не за догадки, а примерно как барона Мюнхгаузена – за искренность.
Или нам придется предположить, что в Австралии знали и любили Сафина конкретно за то, что он не русский, а татарин.
Уникальность Медведева, в отличие и от Сафина, кстати, тоже, что он выставляет на корт не только свой теннис, но и свою личность. Отчасти, конечно; но этой части хватит на весь остальной теннисный тур. И наступает – наверное, наступил именно сейчас – момент, когда Даниил поймет: вот в этой своей открытости он не найдет понимания у публики.
Потому что это за рамками тенниса. А люди смотрят теннис.
Речь Медведева лишь отчасти о тупике. Это постановка проблемы, которую надо решить. Ему должно стать в кайф играть вопреки. Не любви ради.
То, что сейчас отнимает его силы во время игры, должно его питать.
Скажете, сложно?.. Ок, другой вариант: перестать быть собой. Натянуть маску.
Он так не сможет. Это не его природа.
Медведев проиграл финал Надалю; Рафа – гений мотивации. Об этом даже уже никто не говорит. Об этом иногда спрашивают, как сам Даня после финала («Рафа, ты вообще устал?»), но всем как бы и так понятно.
Даниил Медведев сыграл третий свой финал БШ (на самом деле четвертый – Sports.ru) и задался вопросом: для чего все это. В чем мотив.
Если он найдет ответ на этот вопрос, мы увидим выдающуюся и очень долгую карьеру.
Если нет – не менее выдающуюся, но короткую.
Впрочем, совершенно незабываемую».
«Ребенок во мне перестал мечтать». Разбивающая сердце исповедь Медведева о нелюбви болельщиков